Воспоминания Д.Б. Штефанова, первого инженера ЭНГ рпксн К-460

Часть 7.2. Гремиха, апрель-октябрь 1975 года
Первое боевое дежурство

Поскольку достаточного жилья для 41 дивизии в Островной не было, то селился кто где мог и как мог.
Командирам боевых частей К-460 выделили квартиры и к концу июня они смогли привезти свои семьи и нормально устроиться.
Нам с Володей Беребера, командиром ЭНГ, с жильём помог наш командир, Сергеев Владимир Михайлович. Он договорился с убывающим на учёбу на классы знакомым, у которого была двухкомнатная квартира, чтобы он разрешил пожить у него в одной комнате и пользоваться кухней.
А во вторую комнату переместил все вещи и закрыл её.
Вот в эту квартиру я и привёз наши семьи 18 июня 1975 г. Володя встретил меня на пирсе у "Вацлава Воровского", с машиной и матросами нашего экипажа. Передал ключи, а сам занялся вещами. А я отвёз своих в квартиру.
Так мы и зажили снова две семьи вместе, как в Северодвинске.
Береберы спали в кухне, а мы с Галей в комнате, которая днём становилась залом и детской.
Жёны взяли на себя весь быт, осваивались на новом месте, а мы с головой окунулись в службу.
Нам предстояло заступить в первое своё боевое дежурство с определённой ракетной готовностью.
Поскольку к тому времени стреляли из базы только два экипажа дивизии, Травкина и наш, то мы уже чувствовали себя уверенными специалистами ракетного дела и организация дежурства в целом была понятна.

Готовились серьёзно, тренировки, учения, карты, пособия, подготовка техники.
Многочисленные многоуровневые проверки, допуски и прочие впоследствии так хорошо знакомые мероприятия.
И вот допуск к несению боевого дежурства получен, зачитан приказ и заступила первая смена. Я был в третьей боевой смене, но готовность к убытию на лодку была очень высокой. Поэтому большая часть экипажа ночевала в казарме, домой командир отпускал по графику небольшую часть.
Порой Сергеев проводил тренировки по оповещению, по экстренному убытию на лодку. И тогда мы строем бежали на пирс, бывало утром рано, бывало вечером поздно, а бывало и ночью.

Это фото позднее, однако санпропускник ещё строится. И мы стояли одни у пирса. Но в целом фото обстановку передаёт.

По понятным причинам все детали несения дежурства раскрыть не могу, поэтому остановлюсь только на некоторых бытовых вопросах.
Много времени проводили на лодке, я в качестве дежурного штурмана ночевал на ней минимум каждую третью ночь, иногда и чаще. Так же как и Титаренко с Береберой. Дело было привычное, особых трудностей не вызывало.
В дежурной смене нужно было заниматься дежурным личным составом, поддерживать в готовности технику, карты и пособия на уровне современности. Не забывал замполит и про боевые листки, соцобязательства и прочие атрибуты партийной и комсомольской организации.
Еда была неважной, привозили с берегового камбуза. С автономным пайком в море не сравнить. Кают-компанию использовали для отдыха, а пищу офицеры принимали вместе с личным составом в столовой.
Время шло довольно быстро, скучать некогда было. В редкие дни удавалось побыть дома, пообщаться с семьёй. Всю нагрузку несли наши боевые подруги, довольно быстро освоились с обстановкой, узнали что и где. Да и женский коллектив, подруги были ещё с Палдиски, выручали друг друга.
К условиям Гремихи и Островной быстро привыкли, погода была в целом летняя. Семьям досаждал полярный день, но научились шторами создавать полумрак, поэтому сами и дети высыпались нормально.
Из неприятностей можно выделить два - комары и довольно крутые горки. Комары - дело знакомое для каждого, с ними боролись подручными средствами. Или ходили покусанные.
А вот крутые горки - это особенность Островной.

Площадка, на которой построили дома и ДОФ по улице Соловья, была довольно ровная с высотой над уровнем моря около 40 метров. Сюда же можно отнести дом №4 по улице Бессонова и с небольшим допущением школу.
А вот уже всё, что было выше и ниже этой площадки часто граничило с аттракционом.
Дорога от новой зоны радиационной безопасности до площадки с улицей Соловья была чуть больше 1 километра, при этом подняться нужно было на высоту 40 метров. Следовательно средний уклон, применив тригонометрию, в частности арктангенс, легко определяем - он был около 2 градусов.
Поэтому в целом по этой дороге в зону РБ и обратно ходить было довольно легко, но был один крутой участочек, который доставлял неудобства, особенно зимой.
Сполна получали яркие впечатление и те, кто срезал углы и шел к зоне РБ напрямую примерно с середины дороги. Там даже тропинку протоптали. Эти товарищи на пятой точке съезжали часто, а наверх карабкались чуть не из последних сил. Зато в посёлок раза в два быстрее приходили.
Срезал этот путь и я, что тут скрывать.

Но все основные горки приходились на улицу Бессонова. Выровненная взрывами площадка для домов №9-12 была уже над уровнем моря почти в 70 метров.
А расстояние до неё от нижней площадке всего 110 метров, поэтому средний уклон или угол подъёма как нравится, составил 15 градусов.
И там был участок с углом 35 градусов, на нём построили деревянный трап.

Такой же трап был построен от улицы Соловья к госпиталю, тоже довольно крутой.

Зимой трапы заносило, чистить их не всегда успевали, снег утаптывался и трап превращался в горку. Поэтому мамам с колясками или санками нужно было передвигаться только по улице Бессонова, которая представляла собой серпантин.
И уже выше площадки с домами №9-12 к 1980-85 году взрывами строители расчистили ещё несколько площадок с высотой над уровнем моря самой верхней около 90 метров. Там построили дома №27-32 по улице Бессонова. Сразу за этими домами высота сопок была уже 100-120 метров.
Вот там и был самый сильный ветер и ни единого кустика растительности. Известное фото.

А на этом более позднем фото видно, как наши верхние дома располагались на склонах сопок. И везде валуны, валуны.

Это последствия взрывных работ. Взрывы гремели чуть ли не каждый день. Сначала тарахтели компрессоры и буры. Строители бурили лунки диаметром сантиметров пять. Потом закладывали туда взрывчатку, провода и затыкали дырку бумажной пробкой. Когда валун или скала покрывалась этими пробками почти вся, завывала сирена, громкоговорители предупреждали об укрытии. Мы и солдаты прятались за домами, а те кто был в квартирах не выглядывали из окон. Затем бабах!!! Один или серия взрывов, отбой тревоги. Конечно было интересно поглядеть, что получилось. Валун или скала разваленная впечатляла! Стройбатовцы местное население не гоняли, пусть себе смотрят. А потом трактора, техника, расчистка площадки, укладка фундаментов и кирпичная кладка стен. Колоссальный, интересный и очень полезный труд!

Тем временем во время нашего дежурства наступило последнее воскресенье июля 1975 года, а с ним и День Военно-Морского Флота. Для нас он ничем особым не отличался, кроме торжественного подъёма флага. Погода была хорошая, ревела землечерпалка и лила песчановодную смесь в губу Островская, строители продолжали насыпать дамбу и насыпать камни и щебень на уже намытую часть зоны РБ, обрисовались контуры фундамента нового санпропускника. В конце июля 1975 г. наше первое боевое дежурство закончилось. Мы к тому времени порядком подустали, т.к. с марта 1974 года держали лодку в довольно напряжённом режиме. Поэтому с большой радостью восприняли весть, что в августе сдадим лодку другому экипажу и нас отпустят в отпуск. Но перед этим в экипаже произошли некоторые изменения. Осенью предстояла вторая смена личного состава срочной службы. Поэтому в экипаж прибыли молодые матросы, в том числе и в БЧ-1. Кроме того, на учёбу на 6-е Высшие офицерские классы убыли помощник командира Щеглов Виктор Павлович и командир БЧ-4 Макшанский Анатолий Георгиевич. К большому сожалению Макшанский при переезде в Ленинград трагически погиб. Это была первая потеря в экипаже и мы её ощутимо переживали. На похороны Макшанского ездил Виктор Веселов, который потом поделился, чего это ему стоило. А вот Щеглов свою однокомнатную квартиру сдал и её распределили мне. Так что в августе 1975 года моя семья наконец обрела в Островной своё постоянное жильё, чему мы были очень рады и благодарны командованию. Вместо Щеглова помощником командира назначили Титаренко Георгия Александровича, нашего штурмана, нашего командира и учителя. А меня Сергеев рекомендовал назначить командиром БЧ-1 вместо Титаренко. Так началась моя самостоятельная штурманская жизнь, которая продолжалась до самой пенсии на различных штурманских должностях. Вместо меня назначили выпускника ВВМУ им. Фрунзе лейтенанта Бондарева Игоря Андреевича, с которым я и плавал всё оставшееся время службы на К-460.

До отпуска нашему экипажу предстояло выполнить ещё одну деликатную задачу, поэтому предстоял выход в море. Несмотря на мой нулевой опыт командира БЧ-1 меня выпустили самостоятельно.
Не скрою, было волнительно. Но наличие на борту Титаренко и опытного командира ЭНГ Володи Беребера, моего помощника и боевого заместителя, позволило справиться с задачей успешно.
Когда мы ошвартовались в родной базе, я почувствовал большое удовлетворение и уверенность в своих силах.
И до сих пор благодарен моим командирам и соратникам за поддержку, науку и совместную службу!

На этом можно было бы и закончить описание нашего важного периода от постройки до первого дежурства и первого отпуска.
Мы сдали лодку другому экипажу, наш экипаж убыл в отпуск. Но ракетному корабельному боевому расчёту К-460 предстояло ещё стразиться с тихоокеансцами за приз Главнокомандующего ВМФ по ракетной подготовке.
Командир лодки, старший помощник, помощник, командир БЧ-1, командир БЧ-2 с офицерами и частью личного состава БЧ-2 выехали в Палдиски.

Палдиски встретил нас радушно, там всё было знакомо, но в учебном процессе и оборудовании много изменилось. Подготовку проходили экипажи следующей модификации нашего проекта, БДР. Были общения, разговоры. Им было интересно, как мы освоили новую технику, нам - что у них нового.
Однако на общение времени было не так много. Состязания были насыщенными и заняли почти всё время нашего пребывания там. В конце мы узнали, что приз ГК ВМФ отдают тихоокеанцам, лодке проекта 667АУ.
Расстроились, конечно, но утешало то, что они стреляли залпом восемью ракетами, а мы только одной от пирса. И видимо первенство было заранее предрешено.
Тем не менее в расстроенных чувствах мне отдали личный состав и убыли из Палдиски в отпуск.
А я возвращался по семейным обстоятельствам в Гремиху и попутно был старшим команды. Доехали без приключений, на двух поездах и теплоходе. Матросы и старшины БЧ-2 показали себя молодцами.
В казарме я их передал Володе Тарасенко, командиру электромеханической группы БЧ-2, который был оставлен с личным составом, и занялся домом и семьёй.

7 ноября 1975 г. на Площади 30-летия Победы состоялся первый военный парад. Было по гремихански холодно, ветренно, но празднично. Примерно как на этом фото, возможно 1975 год и есть.

Отпуск скоро заканчивался, но пока можно было ещё немного отдохнуть.
Мы ещё не знали, что впереди нас ждут серьёзные испытания.

Следующая страница. Часть 8.1. Гремиха, декабрь 1975-май 1976 годов. Второе боевое дежурство, первая боевая служба и первый послепоходовый отдых
Воспоминания Д.Б. Штефанова, первого инженера ЭНГ БЧ-1 рпксн К-460

Возврат на первую страницу и оглавление воспоминаний Д.Б. Штефанова.
Воспоминания Д.Б. Штефанова, первого инженера ЭНГ БЧ-1 рпксн К-460

Для возврата на главную страницу сайта нажмите на номер лодки К-460 в заголовке
Для возврата на страницу МЕМУАРЫ нажмите здесь