Гремиха авиационная
Боинг-707. Как его сбили в 1978 году.
Рассказы о нарушителе границы южнокорейском Боинге-707
Редакция авторов сохранена.
Штефанов Д.Б.
Боинг-707 и Гремиха 20 апреля 1978 г.
Хочу рассказать о том, как я узнал о сбитом южнокорейском пассажирском самолёте Боинг-707 20 апреля 1978 г.
Сколько лет уж прошло, а будто вчера было.
Служил я тогда помощником флагманского штурмана 41 дпл.
Апрель 1978 года.
Флагманский штурман дивизии Н.И. Неупокоев в штабе отсутствовал, был в море скорее всего.
Я тоже недавно вернулся с моря, штабными делами занимался.
И вот в это время появляется в штабе дивизии Тимошенко Василий Федорович, был в то время он помощником флагманского ракетчика 11 флпл.
А может с ним и в другом месте мы встретились, точно не помню. Но видимо в штабе, т.к. были ещё люди вокруг.
Он тоже с моря вернулся и были они и в Окольной.
И Вася рассказывает нам, что наши сбили южнокорейский Боинг! В районе Оленьей или Мончегорска!
И пассажирский самолёт этот сел на озеро, на лёд. И лётчик газовал по льду и выехал брюхом на берег!
Все спаслись.
Помню мы поахали, поохали. Потом прошла информация и от других, а потом и газеты получили. И ТАСС сообщило, что и как.
Вот заметка газетная.
Позднее были комментарии более официальные, закрытые конечно.
И в академии во время учебы, и в штабе флотилии разок-другой вспоминали об этом случае.
ПВО было не на последнем месте и на штабных картах обстановки мы с Витей Пахомовым, моим помощником на флотилии,
почти наизусть рисовали систему ПВО в нашем районе и конечно, нет-нет, да и вспоминали об этом Боинге.
Но по-настоящему эта история открылась только с появлением интернета.
И вот я с удовольствием помещаю рассказ одного из причастных к этому случаю - лётчика ПВО Кузнецова Валерия Иосифовича.
Рассказ публикуется с разрешения автора.
Копирование не разрешается! Все упоминания только с указанием автора и сайта К-460.
Кузнецов Валерий Иосифович
Военный лётчик. Служил в авиации ПВО, на Севере.
Летал на Як-28П, МиГ-31
Рассказ о нарушении воздушного пространства СССР южнокорейским самолётом Боинг-707 20 апреля 1978 г.
В очередной раз убедился в уникальности нашей памяти. Здесь помню, а здесь нет.
Поздравлял Валентина Громова с днём рождения. Завели разговор за жизнь и неожиданно для самих себя вспомнили случай с Боингом в 1978 году.
По памяти уточнили мелочи. На том и разошлись.
А тут в интернете вижу заметки по этому случаю, и только тут дошло, что с тех пор прошло ни много ни мало 40 лет! Оху…. т.е. ОФИГЕТЬ!!!
Но почему-то ключевые моменты помнятся как недавние события. Только заметки, почти все, написаны как пересказ своими словами официальной версии
государства.
Вот у меня и возникла мЫсля, а чем я хуже, опишу-ка я свои воспоминания, как свидетеля. И постараюсь наиболее подробно описать действия лётчиков,
а не то как эвакуировали и размещали пассажиров.
Свои воспоминания посвящаю боевым лётчикам авиации ПВО, которые в то время, не ради эффектного фото или героической заметки в СМИ,
круглосуточно несли боевое дежурство и боевые вылеты из состава дежурных сил считали обыденной работой по сопровождению иностранных разведчиков,
и принуждения нарушителей.
И персонально моему друГану, Вальке Громову (позывной Громыч), у которого в том инциденте была реальная возможность,
повернуть ход истории из трагического в более мирное русло.
И так…
20 апреля 1978 года, на Кольской земли, выдался солнечным, не холодным днём. На горах и деревьях снег подтаял и стали чётко видны границы берега
на озёрах, где ещё лежал лёд и снег.
По всему северу шли масштабные учения авиации Северного флота. Летало всё: три Североморска, палубная авиация, Оленья. Мончегорск
- полк ПВО отлетал смену днём, ночью начали полёты разведчики ВВС. Африканда не летает, идёт ремонт рулёжек и основная часть полка во главе
с комполка находятся в Килп-Явре. На аэродроме только дежурящие экипажи с зам.комполка Карасёвым.
Потом подсчитали, что в течение часа, в районе полётов радиусом порядка 250 км находилось одновременно до сотни самолётов.
Солнце зашло, но взошла полная луна. Яркая как никогда, и то что на озёрах лежат снег и лёд, создавало видимость как в пасмурный день,
(все эти незначительные, казалось, моменты сыграют определённую роль в развитии событий).
Возвращаются с севера последние группы Тушек по учениям. И вот среди них выделяется один без ответа «Я свой».
Ничего необычного нет, такое бывало. Поздно включили ответчик, по времени не тот код или банальная неисправность. ПВО засекли и начали проверять.
КП корпуса ПВО в Североморске устроен в горе в горизонтальной штольне и параллельно ей штольня где размещён КП авиации Северного флота.
Между ними проход. Так что быстро выяснили, что реально летит не свой самолёт.
Приводятся в готовность №1 все дежурные силы ПВО корпуса. Вызываются экипажи и расчёты усиления в ДЗ и КП. Приводятся в готовность
аварийно-спасательные команды.
ЗРВ стрелять не могут, рядом с целью много своих. Объявляют команду «Ковёр».
Из состава дежурных сил в Мончегорске поднимают пару Як-28п. Экипаж Миши Воробьёва и через некоторое время Жени Пронина.
Держат их в районе аэродрома.
А в это время «чужой» идёт ровнёхонько по посадочному Мончегорска и попадает между двумя разведчиками, заходящими на посадку.
Вообще Боингу в тот вечер очень «везло». Вначале повезло, что шли учения и он оказался в гуще событий. А так могли завалить ещё над морем.
И летел точно по посадочным курсам северных аэродромов, создавая впечатление о заходе на посадку.
Во всех гарнизонах корпуса ПВО объявляют «Боевую тревогу». Обстановка накалилась, что когда вышли из домов (рванули даже те кто болел),
техника для доставки на аэродром уже стояла.
Подвесили ракеты, заняли места в кабинах, доложили и находились на приёме. Иногда позволяя себе переходить на каналы наведения,
стараясь вникнуть в суть происходящего.
Пока разбирались и принимали решение, чужой вошёл в воронку радиотехнических средств КП Мончегорска.
Экипаж Миши Воробьёва сажают. А Пронин, в районе круга замечает Ан-26, идущий навстречу. Особенность района, если на Оленья заход с юга,
то цепляют круг Мончегорска. Ясное дело, Женю это возмутило, ведь команда «Ковёр» прошла давно.
Он связывается по радио с экипажем Ан-26, и начинает того «трамбовать» для посадки на аэр. Мончегорск, тот сопротивляется, утверждая,
что сядет по плану в Оленья (между аэродромами не более 40 км). В результате р/обмен между ними напоминает разговор двух «интеллигентов» от авиации,
постепенно переходящий в частое упоминание половых органов и какой-то матери.
Первым «срывается» Пронин, заявив: «Если не пойдёшь на Мончегорск, я отхожу, занимаю позицию и стреляю». Разговор в это время дошёл
до такой степени, что Ан вполне серьёзно воспринял его. Но в долгу не остался, выдав в эфир: «Мужики! Кто управляет этим придурком,
уберите его от нас. Подходим к дальнему Оленья, шасси, закрылки выпущены. С посадкой».
С трудом, штурману наведения с КП Мончегорска, удалось «отбить» Ан и усадить Женьку дома. Уж очень был он зол.
Возвратимся к чужаку. Его начинает видеть КП Африканды. Выплыл из засветок от гор в гордом одиночестве на высоте порядка 9000м.
Все остались позади, северней или уже приземлились. Из состава дежурных сил Африканды поднимают пару Су-15ТМ.
Босова и через некоторое время Громова.
Босова подводят к нарушителю. Занимает позицию справа (со стороны границы с Финляндией). Определяет тип самолёта, надписи.
Доложил. На КП вызвало большое недоумение, что иероглифы. В иллюминаторах радостные лица пассажиров, а вот кабина экипажа закрыта шторками.
Несмотря на это, Босов выполняет эволюции, полагающиеся при действии по нарушителю. Несмотря на доклад что борт пассажирский,
получает команду сбить.
Р\обмен между перехватчиком и КП переходит в матерный диалог. Уж очень не хотелось Босову стрелять, видя перед собой лица пассажиров.
К этому времени шторка кабины пилотов открылась (видно из салона подсказали) и правак точно видит истребитель.
По поведению видно, что не врубится что к чему. Таращится и всё.
А Босова «уговорили», сославшись на приказ с КП корпуса, открыть огонь на поражение. Он для прокурора ещё пару раз потребовал подтвердить
приказ и стал отходить от цели, занимая позицию для стрельбы ракетами.
Всё это уже точно наблюдал экипаж Боинга. Маневр перехватчика приводит к отставанию от цели, но прицельная система срабатывает
и первой «Пуск разрешён»(ПР) выдаёт ракета с ТГС. Пуск.
Боингу крупно везёт. Вероятно при маневре, истребитель вышел на ракурс, что ракета не дошла до двигателя, взорвавшись у законцовки левого крыла.
Часть осколков проходит по соплу и гондоле левого двигателя. Небольшое количество пробивает фюзеляж, ранив несколько пассажиров.
Основная масса осколков буквально отрезает законцовку левого крыла (3-4 метра)по силовой нервюре. При этом, не повредив крепление элерона
и жизненно важные коммуникации.
Законцовка из сотового материала, целым куском, практически не теряя высоты, крутится, отставая от Боинга.
У перехватчика выдаёт «ПР» вторая ракета (с РГС). Пуск.
Боингу опять везёт. Радиовзрыватель ракеты реагирует на отбитый кусок крыла, ракета подрывается, превращая его в облако дипольных отражателей.
На индикаторах РЛС КП Африканды видят эту вспышку, но при этом теряют сам Боинг. А он с левым креном, спиралью, снижается до высоты
порядка 1500 м. И с маниакальной упёртостью занимает курс на юг. Похоже, совершенно не в теме, где они и что происходит.
Громову дают команду в тот район, и определить место падения самолёта. Валентин ищет взрывчик, пожарчик, а видит вполне исправный самолёт,
летящий с южным курсом. Снизился, посмотрел, точно тот. Только лица пассажиров не весёлые. Но главное экипаж видит перехватчик.
Громов сразу предупредил КП, что стрелять не будет, подтвердив своё решение добавкой пары «слов» вне протокола. На КП Африканды тоже пришли
к мнению, что два раза не расстреливают. Дали добро на принуждение к посадке.
Валентин продемонстрировал на глазах у экипажа все причитающиеся в этом случае «па». В ответ на Боинге мигнули фарами.
И когда Сушка начала плавный поворот в сторону аэродрома, Боинг как привязанный пошёл за ним. На вопрос с КП, какие действия,
Громов ответил: «Куда он денется. Бедолага. Чапает за мной».
ВСЁ! Ситуация устаканилась.
На аэр. Африканда начали подгонять АвтоЗаки (шучу) автобусы, освобождать место под стоянку, судорожно искать, где то запропастившийся трап
под Тушки. Но у нас так не бывает! Должен быть ушат воды или ложка дёгтя! Когда до аэродрома оставалось около 40 км,
уже видны посадочные огни и родной гарнизон, поступает команда перехватчику, уходить с набором 7000м.
Возникает некоторое недопонимание между КП и лётчиком. И тут, зная упёртость характера Громова, в эфир выходит замкомполка Карасёв:
«Громыч!!! Мать твою! Уходи срочно. Там за орденами рванули Подужемцы. Уже на дальности пуска». Но, не даром упомянул упёртость характера,
Громов переходит на канал наведения Подужемья.
А там «охота» в разгаре. Команды, доклады: «Накал»-«Излучение»-«захват». Осталось только «Пуск разрешён». Дожидаться этого Громов не стал,
и не смотря на остаток в два ведра керосина, включил форсаж и не попрощавшись, умчался в ночное небо. И на посадку.
Экипаж Боинга прибалдел от такого поведения «поводыря». Но быстро пришёл в себя (к этому времени, похоже, врубился в ситуацию).
Шустренько, со снижением ниже 1000 м, развернулся на курс 270 градусов. В сторону границы. Посчитав, что надо сматываться
из «не госте-приветной страны» и в Финляндии будет лучше.
А что Подужемцы? Своими средствами они видят цели выше средних высот, на малой высоте нет (удаление примерно 250 км).
Метку цели видят на 6000м. А это засветка от отбитого крыла. По ней и наводят истребители. В пылу «гона» никого не смущает,
что цель снижается, практически без горизонтальной скорости. Да и вообще цель состоит из отдельных фрагментов.
Впереди Слободчиков. Он и стреляет. Остатки крыла вообще разлетаются в «пух» и пропадают с экранов. УРА!!! Победили! Но…! Опять ушат воды.
Когда Сушка и Боинг были рядом, на экранах была одна цель, причём прикрытая ответом «Я свой» от Су-15-го. После ухода перехватчика от Боинга,
КП Африканды стали опять выдавать его как нарушителя. Для контроля он или не он стали подводить Су-15 из Подужемья.
Передовиком оказался Толя Керефов. Догнал Боинг, а так как топлива было ещё много, да подвески, сравнять скорость не удалось.
И все эволюции приходилось выполнять при обгоне.
За один проход продемонстрировать всё не возможно. Приходилось делать змейку и опять подходить. Пару раз отходил, находясь в поле зрения экипажа.
Но на третий заход отошёл чуть подальше.
С Боинга его не видят. Но соображают, помятуя, что исчезновение из видимости перехватчика к хорошему не приводит, решают садится, куда придётся.
А пришлось, впереди по курсу озеро, чётко очерченное белое поле, без видимых препятствий.
Толик делился впечатлениями, когда стал в третий раз подходить к Боингу: «Я просто оху@@@@, когда у меня перед носом Боинг вываливает все свои
тележки шасси. Впечатление что вокруг всё начинает грохотать от скоростного напора. Затем пошла механизация и в заключение выпускаются
и включаются все посадочные фары и прожектора. Впечатление что взошло солнце, на земле просматриваются все складочки и бугорки снега.
Наши посадочные прожектора, в сравнении, просто свечки. Боинг пошёл на посадку.
Чувство какой-то нереальности, кадры из фильмов катастроф. Вижу, самолёт снижается на посадку, а логика противится, такого не может быть,
самолёт ведь практически исправен и управляем.
Сопровождал до самой посадки, видел, что самолёт докатился до берега, где его чуть развернуло вправо. Пожара не видно, иллюминаторы притухли.
Доложил. Сделал пару кругов, чтоб засекли место. Ушёл домой на посадку».
Конечно, в мастерстве лётчика нет сомнений. На фото, которые смотрели, видно, колея от колёс начинается просто как «чирк-чирк»,
затем плавно углубляется в снегу. Перед самым берегом лёд не выдержал, и правая стойка провалилась (глубина 1,5 м.) самолёт развернуло вправо,
так что левая основная и носовая стойки оказались на берегу. Самолёт резко затормозился, что можно считать как везение,
так по курсу на берегу начинались валуны и крупные деревья.
Первыми на ГТСке примчались ребята из радиолокационной роты ПВО, затем пограничники, далее подтянулись остальные.
Итог: самолёт практически цел. Погибло два пассажира. Одному, сидящему у борта, осколком пробило крупный кровеносный сосуд на бедре,
потерял сознание, умер от потери крови. В суматохе, на него не обратили внимание, а могли спасти, наложив жгут. Второй умер от инфаркта,
после посадки. Несколько получили незначительные ранения.
Примерно месяца через два по просьбе «трудящихся» наш полковой чекист в Мончегорске собрал лётный состав и объяснил ситуацию с Боингом,
продемонстрировал фото с места посадки, фрагменты радио/обмена, допроса экипажа и пассажиров. Конечно, информация была, что посчитали органы.
После прослушивания радио/обмена ком.полка сказал, что это образец того как не следует его вести.
Хотя доходчивость и краткость отдельных выражений заслуживает внимания.
Особенно запомнилось объяснение одного пассажира.
Представитель французского торгпредства (очень «загорелый») часто бывающий в Москве и неплохо правда с акцентом говорящий на русском.
Понимающий толк в русском «народном». Оказывается, он часто летает этим рейсом и неплохо ориентируется. Так вот весь инцидент он охарактеризовал
очень ёмко, буквально в пару фраз. Рассказал: «Я частенько летаю этим рейсом и примерно представляю по времени, где мы летим.
На этот раз после взлёта придремал, а когда проснулся, меня насторожило, что луна светит с другой стороны, а внизу вместо океана земля
и огни населённых пунктов.
Тут подошёл истребитель со звёздами, сделал какие-то эволюции, затем отстал. После чего нас как ёб@@@...нит. И мы пошли на посадку.».
Несколько слов хочется сказать о том что происходило в гарнизоне Мончегорска.
Помимо того, что по громкой в квартирах были слышны все команды, по приведению в готовность, (ОД забыл в запарке выключить громкую в дома)
и тон оперативного КП не оставлял сомнений в серьёзности происходящего, техника для перевозки личного состава вернулась с аэродрома и встала
у жилых домов. Водители не скрывали что прибыли для обеспечения эвакуации членов семей, если поступит команда.
Что было необычно для простой тревоги при проверках. Женщины наши, молодцы, без излишней суеты стали собирать вещи, детей, документы, продукты
для убытия в убежище.
Пока всем этим занимались, жена всё думала, куда бы спрятать болонку, чтобы пронести её в бомбоубежище. Но обошлось без эвакуации.
P.S. Я не претендую на истину, в первой инстанции. Мои воспоминания опираются на рассказы участников. Конечно, в интересах читателей и удобства восприятия позволил себе некоторые художественные дополнения и постарался изложить события в определённой хронологической последовательности. Хотя многие происходили одновременно. Ведь все основные события укладываются в 30-40 минут.
Для начала хочу уточнить фигурантов в моём повествовании:
- Миша Воробьёв, Женя Пронин, выпускники АВВАКУЛ-70г. Миша заменился в Прибалтику, попал в ВВС в ИБашники. Фигурировал в бюллетене,
АЭ отбомбилась вне полигона. С Женей в Мончегорске, будучи холостяками, вместе обитали в общежитии. Живёт в Курске.
- Валентин Громов, вып. АВВАКУЛ-71г. Живёт в Ульяновске.
- А. Босов, ничего сказать не могу, кроме того что очень переживал что стрелял. Наверно благодарит Бога, что отвёл ракеты от цели.
Представляю его состояние ДэЖаВю, когда в 1983г. На востоке его подняли вторым экипажем за Осиповичем на перехват Боинга.
- Толя Керефов, вып. АВВАКУЛ-71г. Живёт в Нальчике. «Заушно» учились с ним в Калининской академии ПВО в 1983-87г.
Ниже попытаюсь, со своей «колокольни», уточнить некоторые моменты, часто фигурирующие в недрах интернета.
Был ли полёт разведывательным? Все проверки и ход событий показывают, что с большой вероятностью, произошла банальная ошибка в ориентировке,
из-за отказа техники и беспечности экипажа.
Были-ли шторки в кабине экипажа закрыты во время полёта? Вначале разборов фигурировали как закрытые. И командир экипажа, как восточный человек,
на прямой вопрос, ответил уклончиво: «Да, мы иногда пользуемся шторками, когда мешает солнце, луна, сев. сияние и т.д.»
О закрытии шторок можно судить, что рядовой пассажир, взглянув в иллюминатор, определил что-то ненормальное. А экипаж даже после обстрела
не мог определить своё местонахождение, иначе как объяснить его настойчивое желание лететь с южным курсом, даже после аварийного снижения.
По его действиям, можно судить, только после завода на Африканду, поняли, где они и что происходит.
В дальнейшем разборе обеим сторонам, нам и экипажу Боинга стало выгодно, что шторки были не задёрнуты. Нам, что перехватчик выполнял эволюции
не перед закрытыми «окнами», нарушитель просто не выполнял требования. Экипажу, что он, допустил ошибку, но вёл ориентировку всеми способами,
в том числе визуально , вовремя определив неисправность. А требования не выполнил, просто не поняв их.
Встречаются что стреляли ракетами Р-60!? Но доработки по бюллетеням, в частях, для подвески Р-60 на Су-15тм начались только в 1979 году.
А в 1978 закончились масштабные доработки прицелов (в связи с угоном МиГ-25п Беленко). Как помню, Су-15 дежурили:
один самолёт 2 ракеты Р-98 плюс подвесные баки, второй 2 ракеты Р-98 плюс пушечные контейнеры.
Ещё один, в 40-ка минутной готовности, по автом. дрейфующим аэростатам.
Во многих статьях, акцент на том, что Босов осуществлял пуск на отставании, что противоречит алгоритму работы прицела!?
Но вот представьте, Боинг на высоте 9000м. Vист.=900-1000 км/час, Vпр.=400-450 км/час. Это как раз эволютивная Су-15тм.
Да ещё мин ограничения по пуску ракет да внешние подвески.
Вот и выходит, о «тупом» торможении, уменьшая скорость, нет и речи. Перехватчику просто надо отвернуть от цели, не теряя её из вида,
затем через некоторый промежуток времени доворот на цель, вот вам и скорость сближения появляется, при наличии дальности пуска ракет.
Типовая атака, что мы делали на МиГ-17. И главное, в интересах безопасности маневра, необходимо добавить обороты, т.е. увеличить скорость,
относительно цели.
Встречаются, что Подужемцы стреляли по парашютному контейнеру. Фигня это, они стреляли по цели обозначенной как самолёт.
В той обстановке с дефицитом времени никто ни о каких контейнерах не думал. С Подужемья видели только цель на высоте 6000м., а нижнею на 1000м
не видели. Если бы они видели две цели, то точно бы подвели истребитель для опознания. Или на крайняк лупанули по обеим.
Какой-то умник пишет, что лётчик Босов не грамотно подошёл с правого борта, надо, мол, с левого. И не вдамёк, грамотею,
что нарушителя режима полёта!! Согласно инструкции (да и по логике), предотвращая его уход, необходимо сопровождать со стороны границы.
В любом атласе можно посмотреть, где граница с Финляндией, при полёте с курсом на юг в тех краях.
Вот как-то так. Может излишне подробно, но сделал я это специально. Может стать, что об этом случае больше и не вспомнят.
Года идут, а память тускнеет. Так пусть, для историков будет очередной материал для споров.
Некоторые фото того Боинга из интернета
Схема маршрута и фактического полёта самолёта Боинг-707
Вывозил пассажиров с места приземления этого Боинга в числе прочих экипаж Ми-8 Виктора Михайловича Баранова 830 вертолётного полка, Североморск-2.
Его рассказы помещены у нас на сайте в разделе Гремиха авиационная.
Есть там и о 20 апреля 1978 г.
Баранов Виктор Михайлович
1978 год для Кольской земли и для меня тем более был богат на разного рода событий.
Начало положил мой полет на Скарбеевку для спасения танкиста, затем полет на поиски спасение Боинга -707 .
Полеты поиску самолетов с аэродромов Мончегорск и Африканда. И под конец года полеты на спасение д/э " Байкал". Начну с полета на Боинг-707.
Ночью 20 апреля мне в ДС позвонил ОД авиации и поставил задачу. "Вам взлет, летите в Карелию, южнее Африканды. Там где-то должен сидеть самолет,
Найди его. В контакт не входить."
Правда, "четкая" поставленнная задача?
Я знаю, что южнее Африканды в Карелии до Подужемья никаких нет аэродромов. И как там может сидеть какой-то инкогнито-самолет.
Тем более в контакт не входить и как я его буду искать и спасать?
Тем не менее, проконсультируясь с метеостанцией, я взлетел из ДС со своим экипажем. Напомню, что в ДС в спасательном варианте в экипаже
есть бортовой фельдшер.
После взлета, а это было 2 часа 40 мин., набрав безопасную высоту 600 м, я запросил аэропорт Мурманска об условиях прохода.
Диспетчер Мурманского аэропорта, узнав от меня куда я следую, разрешил мне пролет и полет по маршруту на высоте, удобной для меня.
Сказав, что трасса свободна, прилетающих бортов до 6 утра у него нет. Пожелал спокойного полета, предупредив, что Хибинские горы прикрыты облаками.
Летим на высоте 1500м, тишина. На востоке начинает загораться заря. Солнце за горизонтом, но уже светает.
Прошли траверз заброшенного фронтового аэродрома Алакуртти. Далее на курсе аэродром перехватчиков Африканда (я недавно как-то упоминал его).
Прошли маленький поселок Лоухи. Пока никого и ничего нет, не с кем мне не входить в контакт.
Еще через некоторое время полета на юг, мы с высоты полета 1500м заметили, что в тундре что-то прилично светится.
Вообще-то там никто и ничто не должно светится. Но тем не менее - светится.
Я пошел на снижение. Благо погода позволяла нам это сделать. Облачность 2-3 бала, видимость 8-10 км.
Со снижением выходим на озеро Колпи-Ярви (запад-восток) и видим, на восточной стороне озера стоит самолет. Больше половины на берегу,
а основные шасси на проваленном льду у берега. Все, что может светиться у него, все включено...
Невозможно было представить: где Корея и где Карелия. Как он сюда попал? Метров 3-4 левого крыла оторвано.
В правой части фюзеляжа отверствия от осколков. Мы к этому времени ничего не знали о все происходящим.
Левый первый двигатель у самой земли. Правой плоскостью самолет завалил несколько деревьев когда выскакивал на пологий берег.
"Налюбовавшись " такой неприглядной картиной, мы начали размещать пассажиров. Так как пассажиры летели с Франции
(там в это время тепло) они все были легко одеты. И вообще они ростом как наши большенькие дети.
Посадили, разместили, как говорится "под завязку".
Пока они ждали помощь, не понятно от куда и от кого, они успели достаточно замерзнуть. Так как я пока летел сюда, топливо несколько
израсходовалось.
Запустили двигатели и опытным путем добавлять пассажиров. Повисел, машина хорошо тянет, я подсел и еще посадили. Всего оказалось 54 человека,
правда без вещей. Только разместили детскую коляску (еле сложив ее).
Место у самолета было ровное и я потихонечку разогнал машину и с набором полетел на ближайший аэродром перехватчиков - Подужемье.
При подходе к военному аэродрому РП (руководитель полётов) сказал мне "Ты там повиси, мы не успели убрать самолеты".
И РП - летчик - перехватчик так и считал, что вертолет может висеть на любой высоте. А у меня высота была 600м.
Я ему передал, что буду садиться в гарнизоне на стадион.
"А попадете?"
"Постараюсь".
Пока я подлетал, на стадион приехали автобусы. Их рассадили и увезли в город Кемь.
Немножко отступлю. У нас на борту в этом полете было не четыре члена экипажа, а пять: командир, правый, борттехник, бортфельдшер и кот Сашка.
В свое время борттехник Саша Кулаков принес в ДС малюсенького бело-черного котеночка. Мы его пипеткой выкормили и он вырос прекрасным,
симпатичным, интеллигентным избалованным котом.
Как-то, не помню, но мы приучили летать с нами почти на все задания, когда вылетали из ДС. И еще: когда звонил оперативный телефон
с каким-то сообщением или звонили с метеостанции, он поднимал ухо и дальше никой реакции.
Если телефон звонил от ОД с вылетом, Сашка соскакивал и пулей несся к трапу вертолета.
Пока был маленьким, то забирался в кабину по трапу. Когда вырос, ждал, когда механик откроет сдвижную дверь и запрыгивал в кабину.
В полете никогда не подходил к педалям ножного управления, сидел на коленях борттехника.
Мы до сих пор не знаем, как он по тональности звонка телефона определял, что звонок на вылет.
В полете с пассажирами Боинга, он слез с места борттехника и, видимо, решил узнать, что это за люди у нас на борту. Ведь он привык к нашим людям.
Надо было видеть корейцев, какие у них были удивленные глаза. Мимикой, какими-то словами они спросили, что делает здесь кот.
Мы как могли сказали, что это наш талисман.
Провожая пассажиров, они многие говорили по-русски "Спасибо".
Пока они летели в грузовой борттехник все тепло направил им в кабину. Так что они ожили, да еще кот Сашка их поразил.
Дома в Корее они наверняка из всех передряг запомнили кота - Сашку.
После отправления пассажиров я взлетел. Дозаправляться не стал. Чтобы машина была предельно легкая. Я же знал, что в самолете еще много людей.
После прилета к самолету мы удивились - как в аэропорту три вертолета Ми-8 (ПВО, армейский и "Аэрофлот".
Командует всем маршал Пстыго Иван Иванович, начальник безопасности полетов военной авиации СССР.
Я ему доложил подробно и запросился улететь к себе в Североморск т.к я вылетал из ДС"
- Гремиха авиационная
Возврат в меню Гремиха авиационная
[an error occurred while processing this directive]