Воспоминания Д.Б. Штефанова, первого инженера ЭНГ рпксн К-460
Часть 8.1. Гремиха, декабрь 1975-май 1976 годов
Второе боевое дежурство, первая боевая служба и первый послепоходовый отдых
В ноябре 1975 года отпуск экипажа К-460 закончился, народ съехался в Гремиху и неделя у нас была береговой службы.
С одной стороны мы как-то скучали без своей лодки. Точнее, было как-то странно ощущать себя безлошадными.
А с другой стороны вроде как и делать было нечего.
Утром пришли в казарму, какое-то время посвятили личному составу, а потом что?
Вот и занимали себя и подчинённых разными делами. Занятия по специальности, политзанятия, осмотры, смотры, проверки рундучной и т.д.
Командир Сергеев задумал тактический кабинет сделать. Штурмана принимали участие в тактической части его оформления.
А замполит Чупрынин Ленинской комнатой занялся.
В общем не скучали, но в 18.00 офицеры и мичмана, свободные от службы, шли по домам. Благо от казармы до дома 10 минут ходу.
Так продолжалось недолго, мы снова приняли свою лодку и принялись приводить её в порядок после временщиков, как мы называли другие экипажи,
временно принимавшие чужие лодки. Обычно это было для ремонта, но иногда и для отработки этими экипажами курсовых задач. В нашем случае оба экипажа,
последовательно сменившие друг друга, держали нашу К-460 для выполнения текущего ремонта силами ПРЗ и групп гарантийного обслуживания.
А через короткое время в конце ноября 1975 г. мы заступили в своё второе боевое дежурство. Хотелось в море, но мы понимали, что и в базе
задачи ракетной готовности не менее важны, чем в море.
Остальные экипажи действовали по плану и ничто не предвещало беды и радикальных изменений в нашей службе.
1 декабря 1975 г. начался Новый учебный год. Было построение, поздравление объявление о том, что по итогам года нашему экипажу присуждён
Приз командующего Северным флотом по ракетной подготовке.
Под аплодисменты в темноте полярной ночи и слабом освещении редких лампочек командующий 11 флпл вице-адмирал Ю.А. Кузнецов нашему командиру
В.М. Сергееву вручил приз, представлявший собой серебристый Кубок. Помню, что сказал с улыбкой при этом - Получайте! И никому его не отдавайте!
После построения командование и ракетный корабельный боевой расчёт сфотографировался в тактическом кабинете нашей казармы.
На фото слева направо:
сидят старший помощник Ефимов В.Н., командир лодки Сергеев В.М.;
стоят заместитель командира по политической части Чупрынин Л.В., специалист БЧ-2, Штефанов Д.Б., командир БЧ-2 Фурсов В.М., Ткач Б.Д., специалист БЧ-2,
командир группы космической связи Высоцкий В., Беребера В.А., Кудринецкий В.В., начальник РТС Пивоваров А.С., командир БЧ-1 Титаренко Г.А.
Дежурство проходило в уже знакомом нам режиме и казалось что всё будет идти по утверждённому плану. Но жизнь распорядилась по-другому.
Как гром с ясного неба прозвучала информация, что ночью на К-447 смыло за борт почти всю носовую швартовную команду. Погибли шесть человек.
А лодка готовилась к выходу на боевую службу.
Уже к обеду нам объявили, что К-447 остаётся в базе, расследование. От боевой службы в море отставлена. Вместо неё пойдём в море мы.
Старшим похода назначен опытный командир второго экипажа К-279 капитан 1 ранга В.В. Холод.
До планового выхода на боевую службу оставалось меньше трёх недель. Уже была полярная ночь, погода переменная, зимняя. Нас вывели из боевого
дежурства и началась авральная круглосуточная подготовка к дальнему походу.
По штурманской части кроме подготовки техники предстояла большая работа по получению и подготовке карт, пособий и другой документации
по кораблевождению. Предстояло откорректировать и проверить более тысячи наименований, вникнуть в условия предстоящего плавания и особенности
решения задач.
И было очень много на первый взгляд мелких вещей, например, закупка или получение карандашей, резинок, бумаги, гигиенических принадлежностей
не только для себя, но и для личного состава. Ведь в море этого взять будет негде.
Штабы дивизии и флотилии, а также отделы и службы аврально работали по обеспечению всем необходимым. Загрузка продуктов, проверки техники,
подготовка и проверки уровня подготовки личного состава. Кинофильмы, библиотека и много-много чего ещё, что понадобится при несении боевой службы.
После чего мы вышли на контрольный выход. Был ли на борту капитан 1 ранга В.В. Холод, сейчас не помню. Скорее всего был.
Но запомнилось только командование и политотдел флотилии, а также офицеры штаба дивизии, которые натаскивали нас и проверяли в море готовность
к боевой службе. Количество людей, находившихся на борту, было велико и иногда напоминало испытания в Белом море, когда мы были сдаточным экипажем
с заводскими специалистами.
На контрольном выходе подплавили главный упорный подшипник и лишились одной линии вала. Для аварийного ремонта нам приказали зайти в Гаджиево,
где ремонт произвели специалисты СРЗ-10 из Полярного.
Этот первый свой самостоятельный заход в Гаджиево, да ещё в полярную ночь и под одной линией вала я запомнил хорошо. Погода была тихая,
мне помогал помощник флагманского штурмана 41 дпл капитан-лейтенант А.А. Крыжевский, но всё же самостоятельный вход в такую сложную узкость,
как бухта Ягельная, заставил попотеть. Однако мы справились и с помощью буксиров ошвартовались у пирса вполне прилично.
Также без происшествий и уже под двумя линиями вала вышли из Ягельной после окончания ремонта и проверки штабом флота.
Учитывая мою молодость, ко мне в качестве наставника на поход планировался штурман К-447 Виталий Иванов. Но прокуратура не разрешила
ему покидать Гремиху, т.к. шло расследование чрезвычайного происшествия. Поэтому мои флагмана приняли решение, а командование утвердило его
– выпустить меня на боевую службу самостоятельно.
25 декабря 1975 года ранним зимним утром, когда Гремиха ещё спала, мы без особых проводов и церемоний отошли от пирса и начали движение
на выход из базы. Ветер был слабый, волнение на внутреннем Йоканьгском рейде не ощущалось и лодку вести рекомендованными курсами было вполне
комфортно. На мостике были капитаны 1 ранга В.М. Сергеев, В.В. Холод, оба в меховых шапках с козырьком. О чём-то переговаривались.
Сергеев командовал лодкой, Холод не вмешивался.
На мостике был также старпом капитан 3 ранга Ефимов Валентин Никитич, вахтенный офицер и помощник капитан-лейтенант Г.А. Титаренко
на связи у «Каштана», а под козырьком боцман старшина 2 статьи Марков Василий Михайлович. И я, штурман, на своём командном пункте КП-1/1
у пеленгаторного репитера И-19Т на связи со штурманской рубкой.
С помощью младших штурманов В.А. Беребера и И.А. Бондарева непрерывно определял положение лодки на рекомендованном курсе,
корректировал курс и скорость, принимал доклады о глубине и работе технических средств, рассчитывал время поворота на очередной курс.
Всё шло как обычно.
Перед глазами были головы обоих капитанов 1 ранга в меховых шапках, иногда приходилось просить их дать мне измерить тот или иной пеленг.
Было с одной стороны неловко всё время обращаться к ним, всё же командование, да и в званиях и возрасте очень большой разрыв.
Но оба командира позволяли мне проводить измерения и отодвигались от линии визирования столько раз, сколько было нужно.
Почему-то вот эти головы в шапках с ручкой запомнились.
Простились с буксирами. Они ответили гудками и красиво отвалили от борта. Вышли на внешний рейд и начали переход в район погружения.
Это довольно обычное уже занятие не вызывало ничего необычного и описывать его неинтересно. И вот район погружения!
Как всегда мой доклад о входе в район погружения, боевая тревога, выполнение всех необходимых мероприятий. Заполнен главный балласт,
пошли на глубину. Доклады о глубине погружения и глубине под килём, команды командира. В центральном посту также и В.В. Холод.
Погрузились, удифферентовались, легли на курс по плану, объявили готовность №2.
А после этого в штурманскую рубку пришли оба командира. В.М.Сергеев говорит мне фразу, которая потом стала традиционной и на последующих походах.
Дословно привести не могу, а смысл её был таков – ну что, Дима, посмотрим, что нас ждёт.
Разворачиваем план похода и втроём внимательно изучаем его. Сергеев и Холод обмениваются замечаниями, я оцениваю план со штурманской точки зрения.
Когда ясность наступила, план убирается куда надо, командиры идут обедать или что там ещё, а штурмана начинают свою работу.
В первую очередь нужно подобрать карты и пособия. Какое же это облегчение, когда все карты в наличии, подобраны, пособия имеются.
Доклад командиру Сергееву, он тоже удовлетворённо принимает его. Надо сказать, что эта работа на последующих боевых службах у нас занимала
до трёх суток. И во всех случаях мы хвалили себя за качественную подготовку и с удовлетворением принимали похвалу командира.
Во вторую очередь нужно было обустроить свою подводную жизнь на долгие месяцы. Признаюсь, что после погружения выполнение первых мероприятий
подводного плавания и прочих необходимых дел не дало времени на осмысления своего положения. А вот когда всё улеглось, то пришла мысль
– так это же на три месяца! И глаза теперь будут видеть только подволоки, обшивку прочного корпуса, приборы и одни и те же лица.
Причём совсем немного лиц, ибо экипаж делится на три части, три боевые смены. Одна ведёт лодку, вторая спит, а третья занимается
обслуживанием техники, документацией и отдыхает. Например, смотрит кино. И смены почти не пересекаются.
Так вот и ограничивается круг лиц под водой. Даже свой личный состав видишь в лучшем случае раз в сутки.
Это же касается и командования. Правилами предписано, что в море командиру корабля и штурману одновременно спать запрещается.
Поэтому перед выходом или сразу после выхода в море В.М.Сергеев объявлял мне, когда будет спать он, а когда я. Следовательно, его время управления
кораблём и моя вахта никак не могли совпадать.
Поэтому на первой боевой службе мне выпало нести вахту, когда лодкой управлял старпом В.Н. Ефимов, а старшим в центральном посту был В.В. Холод.
Естественно, что во время несения вахты Валентин Васильевич часто заходил в штурманскую рубку. Общение у меня с ним было в основном
в служебных рамках. Иногда он что-либо рассказывал о своём опыте плавания, интересовался нашим навигационным комплексом. На нашей лодке
была вторая модификация навигационного комплекса, которая отличалась от комплекса на К-279. Даже внешний вид многих пультов и органов управления
был другой.
Опыт В.В. Холода пригодился для проведения астрономических обсерваций в условиях Арктики. Иногда приходилось всплывать по нескольку раз.
Сергеев и Холод были в боевой рубке и буквально выхватывали кратковременные окна в облачности, когда были видны светила.
Этот опыт очень пригодился и в будущем и был взят на вооружение всей дивизией.
Запомнился также случай течи гидравлики в системе насосов переменной производительности кормовых горизонтальных рулей в десятом отсеке.
В те годы рулевые устройства подводных лодок и системы управления ими были в заведовании штурманов, поэтому после доклада вахтенного
десятого отсека об обнаружении капельной течи командир вызвал в центральный пост меня.
До этого произвели необходимые переключения, опасность возгорания устранили. В десятый отсек направили меня и командира трюмной группы
Леонида Яшенькина, чтобы мы разобрались на месте.
Мы пролезли к месту течи, насколько смогли оценили характер повреждения, после чего вернулись в центральный. Холод принял активное участие
в определении способа заделки трещины. Сначала решили её закернить, т.е. забить трещину соседними участками сварки. Но кернение продержалось
менее суток.
Тогда Сергеевым и Холодом по предложению командира БЧ-5 капитана 3 ранга Паниткова Анатолия Павловича было принято решение заварить трещину
трубы под водой. Благо это предусмотрено конструкцией лодки и её оборудованием.
Сварочный аппарат и необходимые принадлежности находились в заведовании командира турбинной группы, поэтому командиру ТГ
старшему лейтенанту Середину Александру Владимировичу и была поручена эта опасная операция.
Трубу сняли. Не помню точно, но в отсек пошел и В.В. Холод, потому что он через полчаса в центральном посту рассказал,
как Середин произвёл сварку.
Сергеев подвсплыл на безопасную глубину и с разрешения командира БЧ-5 командир ТГ Саша Середин заварил трещину.
После этого трубу установили на место, включили основное управление рулями и мы проплавали с этой сваркой до конца боевой службы.
В назначенное время наша лодка вернулась с боевой службы и была поставлена в боевое дежурство. А капитан 1 ранга В.В. Холод убыл в свой экипаж, а через некоторое время и вообще из Гремихи к новому месту службы. Больше на службе я с ним не встречался.
Однако я увидел ещё раз контр-адмирала Холода Валентина Васильевича, Героя Советского Союза. Было это 3 ноября 2013 г. на встрече
в честь 40-летия 41 дивизии 11 флотилии подводных лодок Северного флота.
Я был в гражданском костюме. Подошел, представился и напомнил о его плавании на К-460. Он сразу вспомнил этот поход, хотя меня конечно не узнал.
Но поговорили о Гремихе, о наших лодках и о службе. А затем разошлись по своим группам.
Вот такой небольшой рассказ получился не только о нашей первой боевой службе, но и о подводнике и командире В.В. Холоде,
и небольшом эпизоде в его долгой и героической службе.
Жаль, что время идёт и Валентина Васильевича уже нет с нами. Но в истории 41 дивизии и в нашей памяти он живёт.
Но это было далеко впереди, а тогда наша боевая служба продолжалась.
Из примечательного стоит отметить встречу Нового 1976 Года под водой.
Замполит Леонид Владимирович постарался! Был дед Мороз, Виктор Веселов, который был и первым дежурным по лодке при выводе её из цеха.
Была и Снегурочка, её сыграл матрос Вячеслав Фролов. Поздравления и веселье.
Сейчас не помню, кто был на штурманской вахте, в гиропосту и на рулях в 00.00 1 января 1976 г. и вообще, как произошла смена вахты.
Но кажется вахтенным штурманом был Володя Беребера, а его сменил я примерно в 00.10. Обычно так и бывало, т.к. штурман в нашем экипаже
нёс вахту ночью.
Ещё запомнилось то, что перед встречей Нового Года за ужином замполит в кают-компании включил магнитофон и из него раздались поздравления наших
близких. Меня поздравила жена и мама. Оказывается, женсовет перед походом, пока мы были на контрольном выходе, обошел (обошли женщины) семьи
и сделали записи поздравлений. Это было очень трогательно!
Жаль, что эти записи у меня, по крайней мере, не сохранились, а по большому счёту они достойны и музея!
Ещё можно отметить огромное количество партийных бюро. Замполит Леонид Владимирович видимо решил побить рекорд по количеству бюро за боевую службу. Народ и так падал от усталости и недосыпания, а тут ещё и партбюро. В результате дело кончилось тем, что я на очередном бюро уснул и по предложению замполита меня отпустили и на бюро старались больше не приглашать.
И в заключение за две недели до возвращения я подхватил панариций на большом пальце. Начался сепсис, температура под 40 градусов.
Доктор наш, Миша Вильховецкий, с матросом химиком-санитаром сделали операцию. Доктор резал, а химик-санитар фактически сидел на мне
и удерживал руку на операционном столе. Я завывал помаленьку, но двинуться не мог, держали крепко!
Но когда я увидел сколько гноя Миша выдавил из моей руки почти от предплечья, я понял, что не зря терпел.
Затем постельный полубредовый режим в каюте, доктор и штурманский электрик Свистула приносили мне лекарство и еду, в общем ухаживали.
И выходили!
Через неделю я уже вставал, ходил по постам и лодке, обслуживал себя. Единственное чего не мог делать - вести прокладку и нести вахту,
правая рука была на перевязи. Вахту несли вдвоём Беребера и Бондарев.
Лодку в Гремиху заводил тоже Володя Беребера, справился хорошо! Вскоре его назначили командиром БЧ-1 на другую лодку и он был хорошим штурманом.
А я по прибытию в базу сходил в госпиталь, там меня осмотрел известный в Гремихе доктор Блиндер. Громадный рыжий хирург!
Осмотрел швы, спросил кто оперировал. Я ответил, что Вильховецкий. Блиндер похвалил, молодец, Миша! Хорошо операцию сделал!
Блиндер назначил мне перевязки, а вскоре я и восстановился.
Потерял в весе восемь килограмм и с тех пор непрерывно мыл и мою руки и протираю по возможности их и спиртом.
Со спиртом для протирки на второй боевой службе забавный случай вышел, но об этом позднее.
Нас поставили снова в боевое дежурство. Мы не торопясь закончили отчёты, а когда дежурство закончилось, сдали лодку и поехали в свой первый послепоходовый отдых. Командир - в санаторий, офицеры и мичмана - в Дом отдыха Центральных управлений ВМФ в Горках Рогачёвских, а личный состав срочной службы под Ригу.
Перед отъездом в отпуск командование дивизии и лодки, а также женсовет К-460 организовали торжественный обед в связи с успешным завершением похода.
Это было первое наше подобное мероприятие и первое в моей жизни. На камбузе 17 дивизии, т.к. своего тогда у 41 дивизии не было, был накрыт стол,
за который поместились все. Офицеры и мичмана были с женами и детьми.
Было торжественно и весело, женщины исполнили несколько песен и очень неплохо. Потом были и танцы.
Разошлись часа через два или три, полные впечатлений, сытые и довольные.
Командиру лодки В.М. Сергееву тыл преподнёс поросёнка.
Было приветствие от Нептуна. Справа - Юрковская Наталья.
Личный состав срочной службы не скучал:
Праздничный обед удался и запомнился!
Как мы ехали в Горки Рогачёвские, не помню. Был апрель 1976 года и было тепло.
Приехали в Москву к Береберам, там уже были Родновы. И вот все вместе двинули в Дом отдыха - на семиместной "Волге"-такси до вокзала, затем
электричка на Дмитров, оттуда автобусом до Дома отдыха.
А в Доме отдыха нас ждал радушный приём. Медицинское обследование, прекрасная еда, хорошая погода, экскурсии, спортивные игры, пикники на природе.
Единственное не очень приятное - распорядок дня для военных. Подъём, зарядка и т.д.
Жён и детей это не касалось, так что они высыпались и отдыхали по своему режиму. А нам это было приятно.
Еда была в уютной столовой, столики на семью. Предварительные заказы, официантки. Запомнились картофельные зразы, до этого о них не знал.
А теперь это наше семейное блюдо!
Много фотографировались, фото в фотогалерее экипажа. Здесь же помещу некоторые из них.
Фотографируемся перед какой-то поездкой в Москву:
Посетили телебашню в Останкино. Экскурсия и ресторан очень понравились!
Побывали в Мавзолее Ленина и на Красной площади.
Не забыли Третьяковскую галерею.
Один из пикников.
Время пролетело быстро, завершающее обследование показало, что мы восстановились хорошо и нас отпустили.
Все разъехались по своим городам и сёлам.
Мы с Галей и сыном Женей поехали в свой Талды-Курган. Отпуск после первой боевой службы начался.
- Следующая страница. Часть 8.2. Гремиха, декабрь 1975-май 1976 годов.
Второе боевое дежурство, первая боевая служба и первый послепоходовый отдых
Воспоминания Д.Б. Штефанова, первого инженера ЭНГ БЧ-1 рпксн К-460
- Возврат на первую страницу и оглавление.
Воспоминания Д.Б. Штефанова, первого инженера ЭНГ БЧ-1 рпксн К-460
[an error occurred while processing this directive]